Крысобойка. Часть первая

От крыс не стало житья. Достали. Вогнали в гроб.

Действовали они в худших традициях небратьев: что смогу - сьем, остальное понадкусываю. Натуральные вредители.

Хлебозавод заработал в начале года, а к февралю на запах подтянулись и они, вечные спутники человека, паразиты и нахлебники. Помещение завода было приспособленное, переделанное из бывшей столовой. Площадей не хватало, низкие потолки, поэтому всегда было жарко. Зимой все окна, двери и ворота были нараспашку, все равно все работали в майках без рукавов. И только в сильные морозы становилось терпимо.

Телеги с хлебом для остывания подкатывали к самым воротам или выкатывали на улицу, тут то его крысы и встречали.  Они не стали заходить на завод, а заселились под прицепом от фуры, который стоял без колес на пеньках поодаль у забора . В нем хранились инструменты и всякий хлам.  

Дело у крыс быстро пошло на лад. Почему то они предпочитали нарезной батон. Они обгрызали его на четверть и переходили к следующему. Из каких то своих соображений десяток-другой батонов они слегка надкусывали, но не ели, наверное, чтобы в точности соответствовать анекдоту про небратьев. Но, скорее всего, они таким образом организовали себе доставку на дом, потому что все недоеденное и надкусанное летело в сторону прицепа. Наступил   крысиный рай. Они зажили, как у крысиного бога за пазухой и размножаться   стали в геометрической прогрессии. Соответственно, увеличилось и количество надкусанных батонов.

Руководство завода это не сильно беспокоило, поскольку оно работало днем, а производство было ночью. Производство и начальство не пересекались, они существовали в разных плоскостях. Конечно, до директрисы доходили смутные слухи по поводу крысиного беспредела, но, по моему, она в эти россказни не верила.

К утру продукция была в наличии, а половина уже отправлена заказчикам. Причин для беспокойства не было. А на складе сырья всегда можно свести концы с концами. 

Я, грешным делом, думал, что на складе будут проблемы, недостачи, которые не спишешь на усушку и утруску. Но Сашка Ершов, не освобожденный бугор, ответственный за все, заодно и за склад, талантливый руководитель нижнего звена, сказал, что это все фигня, и свести баланс можно если крысы сожрут и в пять раз больше.

Я работал в техотделе, и мое дело было настолько сторона, что дальше и некуда. И епархия не моя, и добро не мое.

Но по гадкой совковой манере что то меня точило. И я начал доставать директрису  гнусными намеками насчет котейки. Она отбрехивалась санэпиднадзором и хлебной инспецией, что мол скотины быть на заводе не должно. Мой аргумент, что скотины на заводе полно, а с котейкой есть шанс, что она останется единственной скотиной на нее не действовал. Она пошла по проверенной схеме - вызвала дератизаторов. Пришли две веселые тетки, разложили по углам кулечки с отравой. На мое замечение, что крысы на завод не заходят они разумно ответили, что им пофиг. Такой подход к делу народная мудрость отлила в чеканную фразу: нам сказали - мы упали, нас подняли - мы пошли. Отрава разложена, бабки получены, все при деле и при своих.

К весне количество сожранного стало нетерпимым. Крысы обнаглели. Они приобрели внешний вид зарвавшегося, потерявшего последние остатки совести, интенданта. Лоснящиеся рожи, наглый взгляд, отвисшие жирные щеки.  Подходишь к ней, она нагло смотрит в глаза, и только когда расстояние становится меньше пары метров, она, как бы нехотя, делая одолжение, разворачивалась, и с достоинством, не спеша, подкидывая жирный зад, удалялась.

Директрису стали тормошить и бригадиры, и она сдалась: хрен с вами, несите кошку.

****************************************

Как это бывает, и в лист и в масть.

Она как будто стояла за углом и ждала, когда скажут - можно, заходи.

И она зашла. Здание стояло на территории порта, и она пришла откуда то из порта. Впечатление было, что она родилась и выросла на нефтебазе среди отработки моторного масла.

Она была двадцати оттенков серого с черными пятнами.  Она зашла в ворота, осмотрелась, прошла по цеху, ее не гнали и она почувствовала себя увереннее. От людей она не шарахалась, дала себя погладить. Она не была дикой, просто жизнь ее потрепала, видно, что ничего хорошего в этой жизни не было. Она была тощей и голодной.

Но она пришла туда, где была еда. Это была ее еда, она на ней  выросла, ее не нужно было учить, она все знала и умела сама.

************************************

Крысиный бог отвернулся от своего мерзкого племени. Для крысиной стаи настали черные времена.Наступил крысиный Армагеддон и Апокалипсис в одном флаконе. Кровь полилась рекой.

Крыса, существо умное, но медленное. Ее реакция и движения по сравнению с кошачьими просто никакие.  Кошка-охотник не бегает за крысой. Она выбирает место, куда крыса придет к ней сама, она настигает жертву одним прыжком, и прыжок этот заканчивается на шее жертвы, когда в нее впиваются клыки. Шансов у крыс не было.

Однажды среди ночи я услышал душераздирающий женский вопль ужаса. Я вышел в коридор. Напротив комнаты отдыха вжавшись в стену стояла упаковщица. Об чем орешь? - спросил я ее. Она потеряла дар речи, и лишь глазами показывала на дверной проем. Я подошел поближе и увидел за порогом растерзанную крысу.  Кишки и потроха были выдернуты из брюха. Стены были в крови. Машка (так назвали кошку), показывала, что приютили ее не зря. И стало понятно, что наконец она наелась досыта.

Бойня продолжалась недели две.

Через пару недель крысы поняли, что дело принимает плохой оборот и продолжаться так больше не может. Собрался совет старейшин, который долго совещался, хотя и так было понятно: лафа закончилась, пора менять дислокацию. Была принято решение, подана команда, и, собрав котомки, повесив их на посохи, которые водрузили на согбенные от горя плечи, под покровом темной ночи все это кубло, щелкая от злости зубами, удалилось. В последующие семь лет ни одна крыса так и не решилась приблизиться к заводу.

****************************

Окончание следует.