Кантовская аналитика понятий. Дедукция категорий (§§ 19 — 21)

Здесь Кант рассматривает суждения (по их логической форме) в контексте объективного единства апперцепции, а также доказывает, что все сенсуальные созерцания могут осознаваться лишь за счёт категорий, которые только и придают им единство. Сам я, несмотря на общую правильность его рассуждения, не могу согласиться с тем, что это должно происходить не иначе как за счёт категорий, тем более в порядке необходимости. Ибо познание — это акт субъекта вообще, а не только рационального субъекта. Поэтому субъект также может познавать что-то чисто для себя и для своего индивидуального применения. Здесь речь не о том, что такое познание заведомо необъективно, а о том, что эта субъективная форма познания тоже имеет место и может подвергаться исследованию на предмет выявления в ней структуры.

Логическая форма всех суждений состоит в объективном единстве апперцепции содержащихся в них понятий

Я никогда не мог удовлетвориться объяснением, которое логики дают о суждении вообще, — что последнее, как они говорят, есть представленность отношения между двумя понятиями. Чтобы не пререкаться тут с ними насчёт ошибочного в этом объяснении, т.е. что оно подходит в лучшем случае только к категорическим, но не к гипотетическим и разделительным суждениям (так как последние не содержат отношение понятий и даже суждений)* — невзирая на то, что из этого недосмотра образовались некоторые тягостные последствия для логики, — я отмечу лишь, что то, в чём состоит это отношение, здесь не уточняется.

^{* Обширное учение о четырёх фигурах силлогизма касается только категорических силлогизмов разума и, хотя оно и вправду есть не более чем искусство украдкой добывать видимость большего количества, чем в первой фигуре, видов силлогизма, пряча под предпосылками чистого силлогизма разума непосредственные силлогизмы (consequentiae immediatiae), оно всё же не достигло бы особого успеха только этим, если бы ему не удалось также придать исключительную авторитетность категорическим суждениям, сделав их такими, с которыми должны быть соотносимы все остальные суждения, — что, согласно § 9, ложно.}

Но если в каждом суждении я более внимательно исследую соотношение данных познанностей и отделю его как принадлежащее интеллекту от отношения по законам силы «репродуктивное воображение» (отношение, которое имеет лишь субъективную справедливость), то я обнаружу, что суждение — только то, как данные познанности приводятся в объективное единство апперцепции. На то и нацелено в суждении словечко-отношение, чтобы отличать объективное единство данных представленностей от субъективного. Ибо оно обозначает соотношение тех представленностей с изначальной апперцепцией и необходимое единство последней, даже если само суждение — эмпирическое, а значит, случайное (например, «физические тела имеют тяжесть»). Этим я, правда, не хочу сказать, что те представленности необходимо принадлежат друг другу в эмпирическом созерцании, но они принадлежат друг другу в силу необходимого единства апперцепции в ходе синтеза созерцаемостей, т.е. согласно принципам объективной определённости всех представленностей постольку, поскольку из этого может появиться познанность, — а все эти принципы выводятся из исходного положения о трансцендентальном единстве апперцепции. Только за счёт этого из данного отношения появляется суждение, т.е. отношение, которое общесправедливо и в достаточной мере отличается от того отношения тех же самых представленностей, в котором была бы чисто субъективная справедливость — например, по законам ассоциирования. Согласно последним, я мог бы только сказать «когда я несу физическое тело, я чувствую давление от тяжести», но не «оно, физическое тело, имеет тяжесть» — чем выражается ровно то, что обе эти представленности связаны друг с другом в объект (т.е. без разницы, каково состояние субъекта) и не пребывают друг возле друга в воспринимаемости (сколь угодно часто они ни повторялись бы).

Все сенсуальные созерцания находятся под категориями как условиями, при которых многообразность их только и может сходиться вместе в осознавание

Многообразное данное в сенсуальном созерцании необходимо включено в изначальное единство апперцепции при синтезе, так как через последнее только и возможно единство созерцания (см. § 17). Однако тот акт интеллекта, за счёт которого многообразность данных представленностей (будь они хоть созерцаемостями, хоть понятиями) вообще подводятся под апперцепцию, есть логическая функция суждений (см. § 19). Значит, всё многообразное (постольку, поскольку оно дано в «одном» эмпирического созерцания) определено в отношении одной из логических функций для вынесения суждения, за счёт которой оно как раз приводится в осознавание вообще. А категории есть не что иное, как именно эти функции для вынесения суждений — постольку, поскольку многообразность данного созерцания определённа в отношении них (см. § 13). Стало быть, многообразность в данном созерцании необходимо находится под категориями.

Примечание

Что-то многообразное, содержащееся в созерцании, которое я называю моим, представляется за счёт выполняемого интеллектом синтеза как принадлежащее необходимому единству осознавания себя — и это происходит за счёт категории*. Значит, она указывает на следующее: что эмпирическое осознавание данной многообразности в «одном» созерцания точно так же находится под чистым априорным осознаванием себя, как и эмпирическое созерцание под чистым сенсуальным осознаванием, равно имеющим место априори. — Таким образом, в положении выше положено начало дедукции чистых понятий интеллекта — в которой я (раз категории, независимо от сенсуальности, просто появляются в интеллекте) ещё должен абстрагироваться от того, как многообразность даётся эмпирическому созерцанию, и смотреть только на то единство, которое привходит в созерцание посредством категории за счёт интеллекта. В дальнейшем (§ 26), исходя из того, как в сенсуальности даётся эмпирическая созерцаемость, будет показано, что единство её — не иначе как то единство, которое категория (согласно § 20 выше) предписывает многообразности данной созерцаемости вообще, — и, стало быть, перво-наперво за счёт того, что объясняется априорная справедливость категории в отношении всех предметов нашего восприятия, намерение этой дедукции будет полностью осуществлено.

^{* Базис доказательства здесь покоится на представленном единстве созерцания (за счёт чего предмет даётся) — которое каждый раз заключает в себе синтез многообразности в данность созерцанию и уже содержит соотношение последней с единством апперцепции.}

Но в доказательстве выше я всё же не мог абстрагироваться от одной составляющей — а именно, от того, что многообразность должна быть дана созерцанию ещё до выполняемого интеллектом синтеза и независимо от него; однако каким образом, это остаётся здесь не определённым. Ибо, если бы я собрался мыслить себе такой интеллект, который сам созерцал бы (как, скажем, божественный — который не представлял бы себе данные предметы, а за счёт его представления давались бы или производились бы сами предметы), то в отношении такого познания категории не имели бы вообще никакого значения. Они есть только правила для интеллекта, вся способность которого состоит в осмысливании — а именно, в акте «приведение синтеза многообразности, которая дана ему иным способом в созерцании, в единство апперцепции», — и который, стало быть, вообще ничего не познаёт для себя, а только связывает и организует в познанность субстрат (т.е. созерцаемость, которая должна даваться ему через объект). Однако насчёт своеобразия нашего интеллекта — состоящего в том, чтобы априори осуществлять единство апперцепции только посредством категорий, причём именно таких их видов и такого их количества, — точно так же не получается привести дальнейшее основание, как и насчёт того, почему мы имеем именно эти и никакие другие функции для вынесения суждений, или насчёт того, почему время и пространство есть единственные формы нашего возможного созерцания.