Кантовская аналитика исходных положений. Шаблонность чистых понятий интеллекта

Это первая часть аналитики исходных положений чистого интеллекта (она же — трансцендентальная доктрина силы «суждение»). Термин «шаблон» Кант вводит как ту или иную определённость внутреннего восприятия (т.е. времени), посредством которой возможно использование соответствующей категории на явленностях. Что всё это значит — он разъясняет здесь (при этом проводя различие между шаблоном и образом), а также приводит сами шаблоны.

ТРАНСЦЕНДЕНТАЛЬНАЯ ДОКТРИНА СИЛЫ «СУЖДЕНИЕ» (АНАЛИТИКА ИСХОДНЫХ ПОЛОЖЕНИЙ)

Глава первая. Шаблонность чистых понятий интеллекта

В ходе всякого подведения предмета под понятие, представленность первого должна быть того же рода, что и второго — т.е. понятие должно содержать то, что представлено в подводимом под него предмете, — ибо именно это и означает выражение «предмет составляет объём понятия». Так, эмпирическое понятие «тарелка» имеет с чисто геометрическим понятием «круг» однородность в том плане, что круглость, которая мыслится в первом, получается созерцать во втором.

Но чистые понятия интеллекта, при сопоставлении с их эмпирическими (да и вообще сенсуальными) созерцаемостями, совершенно неоднородны с ними и никогда не могут встретиться в какой-либо созерцаемости. Каким же образом возможно подведение последних под первые — а значит, использование категорий на явленностях, — раз никто всё же не скажет: это (например, «обусловленность») могло бы также созерцаться через восприятие и содержалось бы в явленности? Этот столь естественный и существенный вопрос и есть, собственно, причина, которая делает необходимой трансцендентальную доктрину силы «суждение» — а именно, чтобы показать возможность того, как чистые понятия интеллекта могут использоваться на явленностях вообще. Во всех других науках, где понятия, посредством которых предмет мыслится общим образом, не столь гетерогенны с теми понятиями, которые представляют его в реальных условиях (in concreto), и не столь отличаются от них, нет необходимости давать специальное прояснение насчёт использования первых понятий на вторых.

Теперь ясно, что должно быть что-то третье: то, что должно находиться в однородности, с одной стороны, с категорией, с другой стороны — с явленностью, и делает возможным использование первой на второй. Эта опосредующая представленность должна быть чистой (без чего-либо эмпирического) и всё же быть, с одной стороны, чисто интеллектуальной, с другой стороны — сенсуальной. Таков трансцендентальный шаблон.

Понятие интеллекта содержит чистое единство многообразности вообще при синтезе. Время, как формальное условие многообразности во внутреннем восприятии — а значит, взаимосвязанности всех представленностей, — содержит многообразность априори в чистом созерцании. А трансцендентальная временна́я определённость постольку однородна с категорией (которая составляет единство её), поскольку она имеет общий характер и зиждется на априорном правиле. Но с другой стороны, она постольку однородна с явленностью, поскольку время содержится в каждой эмпирической представленности многообразности. И потому использование категории на явленностях будет возможно посредством трансцендентальной временно́й определённости — которая, как шаблон понятий интеллекта, опосредует подведение вторых под первую.

Согласно тому, что было показано в дедукции категорий, есть надежда, что никто не будет колебаться, определяясь с вопросом, имеют ли эти чистые понятия интеллекта просто эмпирическое или также трансцендентальное применение — т.е. соотносятся ли они априори, как условия возможного опыта, исключительно с явленностями, или же они, как условия возможности вещей вообще, могут быть распространены на предметы сами по себе (без некоторого ограничения нашей сенсуальностью). Ибо там мы увидели, что понятия совершенно невозможны и также не могут иметь какого-либо значения, если либо им самим, либо хотя бы элементам, из которых они состоят, не дан предмет, — а значит, вообще не могут быть ориентированы на вещи сами по себе (не принимая в соображение то, могут ли те даваться и каким образом); далее, что единственное, как предметы нам даются, — это модификация нашей сенсуальности; наконец, что чистые априорные понятия должны априори содержать, помимо функции интеллекта в категории, ещё и формальные условия сенсуальности (в частности, внутреннего восприятия), которые содержат общее условие, при котором категория только и может использоваться на каком-нибудь предмете. Это формальное и чистое условие сенсуальности, которым ограничено понятие интеллекта в ходе применения его, мы назовём шаблоном этого понятия интеллекта, а действование интеллекта с этими шаблонами — шаблонностью чистого интеллекта.

Сам по себе шаблон — каждый раз только продукт силы «воображение»; но так как выполняемый ею синтез имеет намерением не какую-нибудь индивидуальную созерцаемость, а только единство в ходе определения сенсуальности, то шаблон всё же следует отличать от образа. Так, когда я ставлю пять точек подряд: . . . . ., то это — образ числа «пять». Напротив, когда число вообще я только мыслю — хоть пять, хоть сто, — то это мышление есть скорее представленность метода представлять множество (например, тысячу) в один образ, согласно некоему понятию, нежели сам этот образ, который в последнем случае я бы с трудом мог обозреть и сопоставить с понятием. Эту представленность общего действования силы «воображение» — предоставлять понятию образ его — я называю шаблоном к этому понятию.

На самом деле, в основе наших чистых сенсуальных понятий лежат не образы предметов, а шаблоны. Понятию «треугольник вообще» не был бы когда-либо адекватен ни один образ треугольника. Ибо он не достигал бы общести понятия — которая делает так, что оно применимо ко всем: прямо-, косоугольным и т. д. треугольникам, — а вместо этого всегда был бы только суженным до части сферы этого понятия. Шаблон «треугольник» не может существовать где-либо ещё, кроме как в мысли, и означает правило синтеза, выполняемого силой «воображение», в отношении чистых форм в пространстве. Тем более предмет опыта (или образ его) никогда не достигает эмпирического понятия, а вместо этого оно каждый раз соотносится непосредственно с шаблоном силы «воображение», как с правилом определённости нашей созерцаемости, сообразно некоторому общему понятию. Так, понятие «собака» означает правило, согласно которому моя сила «воображение» может в общем виде «нарисовать» форму четвероногого животного, не сужаясь до какой-либо конкретной частной формы, которую предлагает мне опыт, или также до всякого возможного образа того, что я могу преподнести в реальных условиях (in concreto). Эта шаблонность нашего интеллекта, в отношении явленностей и их простой формы, — скрытое в глубинах человеческой души искусство, от истинных манипуляций которого мы едва ли когда-либо сможем отговорить природу, чтобы иметь его разложенным перед нашими глазами. Мы лишь можем сказать ровно одно: что образ есть продукт эмпирической способности силы «продуктивное воображение», а шаблон сенсуальных понятий (как, например, фигур в пространстве) есть продукт и как бы монограмма чистой априорной силы «воображение», посредством и согласно которой перво-наперво становятся возможными образы — кои, однако, должны быть взаимосвязаны с понятием всегда только посредством шаблона, который они обозначают и с которым они не до конца сопоставимы сами по себе. Напротив, шаблон чистого понятия интеллекта есть что-то, что не может быть приведено ни в какой образ, а представляет собой лишь чистый синтез сообразно правилу единства на основании понятий вообще, которое выражает категория, — и есть также трансцендентальный продукт силы «воображение», который касается определённости внутреннего восприятия вообще, согласно условиям формы его, (т.е. определённости времени), в отношении всех представленностей постольку, поскольку последним, сообразно единству апперцепции, надо было бы быть априори взаимосвязанными в понятие.

Теперь, не задерживаясь на сухом и утомительном членении того, что вообще требуется для трансцендентальных шаблонов чистых понятий интеллекта, мы лучше преподнесём их согласно порядку категорий и во взаимосвязанности с ними.

Чистый образ «всякая величина» (quantorum) перед внешним восприятием — пространство; а чистый образ «всякий предмет восприятия вообще» — время. Но чистый шаблон «величина» (quantitatis), как понятие интеллекта, есть число — кое есть представленность, которая охватывает вместе поочерёдную прибавленность одного к одному (однородному). Значит, число — не что иное как единство синтеза многообразности однородной созерцаемости вообще за счёт того, что в ходе выхватывания созерцаемости я образую само время.

В чистом понятии интеллекта конкретность есть то, что прямо согласуется с ощущением вообще, — значит, есть то, понятие чего само по себе указывает на бытие (во времени); тогда отрицательность — то, понятие чего представляет отсутствие (во времени). Значит, противопоставление того и другого происходит в дифференцированности одного и того же времени — как заполненного или пустого времени. И раз время есть только форма созерцания — а значит, предметов как явленностей, — тогда то, что в них эквивалентно ощущению, есть трансцендентальная материя всех предметов как вещей самих по себе (вещность, конкретность). А каждое ощущение имеет степень или величину, вследствие чего оно может заполнять одно и то же время — т.е. внутреннее восприятие в отношении одной и той же представленности предмета —  больше или меньше, пока эта представленность не станет ничто (0, negatio). И потому отношение и внутренняя взаимосвязанность — или, скорее напротив, переход от конкретности к отрицательности, который делает каждую конкретность представимой в виде дискретной величины, а шаблон «конкретность» в виде количества чего-то постольку, поскольку это «что-то» заполняет время, — есть именно это непрерывное и равномерное образование количества во времени тем, что от ощущения, имеющего некую определённую степень, нисходят во времени вплоть до исчезновения его или же постепенно восходят от отрицательности его к величине его.

Шаблон «субстанция» — постоянство конкретного во времени, т.е. представленность его как субстрата эмпирической временно́й определённости вообще, который, значит, продолжает оставаться, когда всё остальное сменяется. (Не время проходит, а в нём проходит наличное бытие изменчивого. Значит, в явленности с временем, которое само неизменно и продолжает оставаться, прямо согласуется неизменное в наличном бытии — т.е. субстанция, — и просто в последней могут определяться в хронологическом порядке последовательность явленностей и пребывание их одновременными).

Шаблон «причина» и «обусловливание вещи вообще» — конкретное, за которым (если оно установлено произвольно) каждый раз следует что-то другое. Значит, он состоит в поочерёдности многообразности — в той мере, в которой она подчинена правилу.

Шаблон «взаимовлияние» («взаимодействие») или «взаимное обусловливание субстанций в отношении их акциденций» — пребывание одновременными определённостей одной субстанции и определённостей другой, согласно общему правилу.

Шаблон «возможность» — согласованность синтеза разных представленностей с условиями времени вообще (например, поскольку в одной вещи противопоставленное друг другу не может быть одновременным, а может быть только друг за другом) и, значит, определённость представленности вещи в какой-то момент времени.

Шаблон «действительность» — наличное бытие в определённый момент времени.

Шаблон «необходимость» — наличное бытие предмета во все времена.

Из всего этого видно, что шаблон каждой категории классов «величина», «качество», «взаимоотношение» и «модальность» содержит и делает представляемым, соответственно: 1) образование (синтез) самого времени, в ходе поочерёдного выхватывании предмета; 2) синтез ощущения (воспринимаемости) с представленностью «время» или заполнение времени; 3) отношение воспринимаемостей между собой во все времена (т.е. согласно правилу временно́й определённости); 4) само время как коррелят определённости предмета — принадлежит ли он времени и каким образом принадлежит. И потому шаблоны — не что иное как априорные временны́е определённости (согласно правилам), которые, согласно порядку категорий, направлены (в отношении всех возможных предметов) на: временно́й ряд, временно́е содержание, временно́й порядок и, наконец, временну́ю квинтэссенцию.

Отсюда явствует, что шаблонность интеллекта посредством трансцендентального синтеза силой «воображение», сводится не во что иное, кроме как в единство всей многообразности созерцания во внутреннем восприятии и, таким образом, — косвенно в единство апперцепции как в функцию, которая прямо согласуется с внутренним восприятием (рецептивностью). Стало быть, шаблоны чистых понятий интеллекта — истинные и единственные условия предоставления им соотнесённости с объектами (и, следовательно, значения); и потому категории, в конечном счёте, имеют не иначе как эмпирическое применение, служа просто тому, чтобы за счёт оснований априори необходимого единства (ввиду необходимого объединения всякого осознавания в изначальную апперцепцию) подчинять явленности общим правилам синтеза и тем самым делать их пригодными для сквозного взаимосвязывания в опыте.

Однако все наши познанности лежат в целостности всякого возможного опыта, и в общей соотнесённости с ним состоит трансцендентальная истина, которая предшествует всякой эмпирической истине и делает её возможной.

Но всё же бросается в глаза то, что хотя шаблоны сенсуальности перво-наперво реализуют категории, они всё же их же как бы и ограничивают — т.е. сужают до условий, которые лежат вне интеллекта (а именно, в сенсуальности). И потому шаблон — собственно, лишь феномен или сенсуальное понятие предмета, находящееся в совпадении с категорией. Число — величина явленности, ощущение — конкретность явленности, постоянное и непреходящее в вещи — субстанция явленностей, вечность — необходимость явленностей (Numerus est quantitas phaenomenon, sensatio realitas phaenomenon, constans et perdurabile rerum substantia phaenomenon, aeternitas necessitas phaenomena). Если мы теперь мысленно отпускаем ограничивающее условие, то мы, по-видимому, расширяем ранее суженное понятие — тогда категориям в их чистом значении, без каких-либо условий сенсуальности, надо было бы иметь силу по отношению к вещам вообще, каковы те есть, вместо того, чтобы шаблоны их представляли вещи только такими, какими они являются; таким образом, категории имеют независимое от всех шаблонов и намного более расширенное значение. На самом деле, у чистых понятий интеллекта, также после отделения от них всех сенсуальных условий, в любом случае остаётся одно (но лишь логическое) значение «простое единство представленностей» — которым, однако, не дан никакой предмет и, следовательно, никакое значение, которое выдавало бы нам понятие об объекте. Так, например, субстанция, если мысленно отпустить сенсуальную определённость «постоянство», означала бы не более чем «что-то, что может мыслиться как субъект» (без того, чтобы быть предикатом чего-то другого). Из этой представленности я ничего не могу сделать, поскольку она никак не указывает мне, какие определённости имеет вещь, которой надо иметь силу как такой первый субъект. Стало быть, категории без шаблонов есть только функции интеллекта к понятиям, но не представляют никакой предмет. Это значение приходит к ним от сенсуальности, которая реализует интеллект тем, что в то же время ограничивает его.